Вернуться в осень. Книга вторая - Страница 67

Сергей забрался на очередной выступ, свесил тяжелые руки и оглянулся. Да, пейзаж… Он вздохнул и опустил голову – перед ногами обрывался крутой спуск очередного ущелья. Сухой ветер поднимал со склонов мелкую порошу и горстями швырял в лицо, заставляя зябнуть красное потрескавшееся лицо и голые руки. Непослушные пальцы больше напоминали крючки, которыми с трудом можно было застегнуть одежду или поправить пояс. Вода давно кончилась, и дрова для костра можно было найти все реже и реже…

Две недели. Две недели назад он оставил Лару и Анику, и один двинулся в путь. За неделю добрался до предгорий Нагорной гряды и четыре дня поднимался по заросшим колючим ельником отрогам. Потом впереди поднялись три скалистые вершины, с белыми шапками ледников, «Ко-Хил-Дор» – что означало, по рассказам Аники, «Три Стража Пути», и он понял, что добрался до места.

Что еще никуда не добрался – понял еще через несколько дней. Когда, оставив внизу лошадь, перевалил за «Стражей» и принялся за поиски. Если можно назвать поисками бесконечные спуски и подъемы, среди огромного нехоженого пространства, испещренного ущельями и крутыми скатами, вздыбившимися скалистыми выступами и бездонными пропастями…

– Готеборг!!!

Опять только эхо, двоящееся, и даже троящееся, как будто издевающееся в этом мире поднебесных гор и высоких скал.

Они были, конечно, красивы. Той первозданной красотой, которая поражает, удивляет и восторгает – в первые мгновенья, в первые дни. Особенно, если у тебя теплая одежда, палатка, спальный мешок и термос с горячим кофе. Высокие величественные вершины, с белыми снежными шапками ледников, огромные, монументальные, как будто здесь не имеет значение время. Как будто здесь застыла сама вечность…

Далеко внизу виднелся туман. Где только Роха, где вперемежку с обычным. Все эти горы – во власти Роха. Просто грязный белесый туман, сама мутная субстанция, физический показатель иного мира – не поднимался наверх, где разряженный воздух и отсутствие жизни…

Сергей поднял руки и подул на заиндевевшие пальцы – изо рта вырвалось облачко пара. Холодно-то как, елки-палки. Интересно, долго он еще сможет выдержать? Выдержать усталость и холод, отсутствие дров и воды. Если не называть водой замерший иней на скалах и ледниковый снег наверху…

Вот так праздник. Без теплой одежды, с обожженной «котелком» кожей рук и лица. На высокие горы, холод, разряженный воздух, долгие утомительные подъемы и спуски. И огромные скалы, для которых лучше родиться ящерицей, или пауком…

Он вздохнул, опустился на корточки, перекинул ногу и полез вниз. Опять придется терять почти сутки, чтобы преодолеть это ущелье. Скалолаз, елки. Он когда-нибудь думал, что придется заниматься альпинизмом? А дольше что? Новые ущелья? И так до бесконечности? Пока уставшие руки когда-нибудь не выдержат, и он не сорвется на камни? Или залезет туда, откуда уже не сможет слезть? Но это же глупо… Как можно найти человека там, где может запросто спрятаться целый город? Где могут бок о бок жить целые народы, и не подозревать о существовании друг друга? Только здесь во весь рост становилась видна вся глупость этой безнадежной затеи. Самонадеянная глупость и тупость. Боже, что же делать…

Нога сорвалась с нетвердого выступа, вниз покатились мелкие камешки – Сергей чертыхнулся и уцепился пальцами за склон. Некоторое время отдыхал, успокаивая дыхание, потом глянул вниз и осторожно полез дальше. Он же не может так просто вернуться назад, в Шеол. Не может, елки. Потому что видел ее глаза… Этот взгляд не исправить так просто. Для этого надо протрудиться, сделать очень многое, наверное, даже невозможное…

Он был почти предельно вымотан, и больше успокаивал сам себя. Успокаивал, что все в порядке, что надо трудиться, надо искать, хоть это и кажется безнадежным и глупым. Что все возможно, надо работать, и тогда в конце концов что-нибудь да получится. Но подсознательно подозревал, что все это ерунда. Пустое бахвальство и нежелание видеть правду. А правда очень проста – он вряд ли сможет подняться из этого ущелья, если внизу не найдутся вода и дрова. Он вымотался. Он устал. Человек не может выдерживать предельные нагрузки столько. Ему просто жизненно необходимо тепло и вода…

Вниз опять сорвались камешки – он не остановился. Потом еще… И только гораздо позже, когда практически перестал чувствовать пальцы рук, утвердился на узеньком карнизе и засунул тяжелые руки под мышки. Ветер трепетал слипшиеся волосы на голове, выдувая остатки тепла из согнутой уставшей спины. Надо двигаться. Иначе можно просто замерзнуть…

Вниз опять посыпались камешки – он замер. Только сейчас осознав, что не из-за него. Внимательно глянул по сторонам, потом поднял голову вверх…

Почти прямо над ним, в каких-нибудь десятке метров, выставило свои выпуклые глаза очередное ненормальное порождение Роха. Широко разбросав длинные суставчатые ноги, максимально прижавшись к скале и тоже замерев…

Вот же холера. Вы что, здесь любите выползать из тумана? Он осторожно, стараясь не делать резких движений, нащупал рукоять меча. И горько опустил руку, осознав, что вряд ли удержит клинок замерзшими уставшими пальцами. Потом медленно достал карабин, даже не осознавая притупленной головой своих действий, так же медленно выставил ствол вверх и взвел затвор. У него осталось всего несколько патронов, их хватит…

Скалы содрогнулись от грохота выстрела, вместе с Сергеем – сила отдачи мгновенно сорвала его с карниза и швырнула вниз…

Глава 15

– Вы что же, их всех положили? – Листок угрюмо оглянулся. – Совсем всех?